 |
| Фото: Евгений Исаев |
Все диктатуры рано или поздно рушатся, но это не мешает диктаторам цепляться за власть и за жизнь до последнего, подчас ценой невероятных страданий для окружающего мира. Относительная стабильность может быть достигнута лишь в движении – постоянном сползании ко дну: к дикости, мракобесию, диктатуре. За это время будет окончательно отстроен репрессивный аппарат, и, когда наркотик перестанет действовать, главной скрепляющей силой погружающейся во мрак империи станет страх.
Вряд ли кто-то мог предвидеть украинскую коллизию. Есть весьма обоснованное мнение, что Путин планировал на будущее серьезные шаги по аннексии части Украины или объединения России и Украины в подобие союза, но Майдан смешал карты и заставил торопить события. Ставки для Кремля резко возросли: с одной стороны, украинский опыт мог нехорошо повлиять на российские умы, с другой, стало ясно: если не сделать ход сейчас, потом будет поздно. Издержки вмешательства были очень высоки, но зато полученная в результате гигантская доза патриотического наркотика ускорила смену общественного договора, которая до этого происходила постепенно.
Повторю этот главный момент: договор, основанный на том, что власть обеспечивает благосостояние, сменился другим, в рамках которого она обеспечивает величие и защищает от выдуманных врагов. Южная Корея стала Северной. Почему Россия не могла оставаться аналогом Южной Кореи и неспешно пройти тот же самый путь от мягкой диктатуры до демократии? Потому что воровали. Воровали столько, что мирная смена режима оказалась решительно невозможной. Ни сейчас, ни через 10, ни через 20 лет. Нельзя, как это было в Тунисе, договориться о «мирной передаче власти с гарантиями» (читай: дать вывезти награбленное), поскольку вывозить придется полстраны. Ни одно государство не может позволить себе оставить подобные преступления безнаказанными. Поэтому перед глазами Путина стоял не столько Каддафи, сколько Пиночет (хотя он и не вор, а кровопийца). А срочность смены общественно договора была обусловлена тем, что коррупционная нагрузка привела к опасному замедлению экономического роста. Как оплошавший вор, скрываясь от полиции, бросает один из чемоданов с деньгами (а при необходимости бросит и второй, лишь бы спасти свою шкуру), так и Путин ради выживания вынужден совершать, казалось бы, совершенно нерациональные действия. Если твоя проблема состояла в охлаждении экономики, не глупо ли наносить по ней все новые и новые удары? Оказывается, нет: сильная экономика при прошлом общественном договоре дает власти меньше защиты, чем слабая при нынешнем.
Что же будет дальше? Безусловно, в длительной перспективе такая система нестабильна. Все диктатуры рано или поздно рушатся, но это не мешает диктаторам цепляться за власть и за жизнь до последнего, подчас ценой невероятных страданий для окружающего мира. Относительная стабильность может быть достигнута лишь в движении – постоянном сползании ко дну: к дикости, мракобесию, диктатуре. За это время будет окончательно отстроен репрессивный аппарат, и, когда наркотик перестанет действовать, главной скрепляющей силой погружающейся во мрак империи станет страх.
Те, кто надеется, что Путин еще может одуматься и повернуть процесс вспять, глубоко заблуждаются. Никакого «вспять» уже не существует. Возврат к прошлой модели общественного договора при заметно ухудшившемся экономическом положении невозможен. Не для того от нее отходили, чтобы возвращаться. Даже если санкции будут сняты, доверие к России безвозвратно утеряно. Кто будет кредитовать российскую экономику и инвестировать в нее, если сидящий в Кремле может моментально изменить правила игры?
Безусловно, и отношения с Западом не станут радужными, что бы ни делал Путин. В нем уже увидели опасного маньяка, которого надо по возможности лишать сил и ресурсов. В длительной перспективе Запад неизбежно победит, как победил в Холодной войне. Этого Путин смертельно боится. Он понимает, что может переиграть Запад лишь в тактических ходах, используя свободу маневра, о которой западные политики могут только мечтать. Именно это мы сейчас наблюдаем.
Возможно, последние действия Путина в Сирии обусловлены надеждой на то, что, если он в достаточной степени осложнит жизнь Западу, тот оставит его в покое – позволит загнивать дальше и периодически совершать маленькие победоносные набеги для поддержания необходимого патриотического накала. Однако, с точки зрения Запада, на кон поставлена все система мировой безопасности. Это слишком высокая цена, и у Путина есть только один козырь. Даже не козырь, а джокер – ядерное оружие. Причем необходимо убедить противника в своей готовности эту карту выложить. Предупреждавшие о грядущем ядерном шантаже еще год назад, такие как Андрей Пионтковский, казались тогда безумными Кассандрами, а сейчас этот шантаж уже развернулся вовсю. Не исключаю, что Запад больше ужасают не высказывания официальных лиц, а вакханалия с радиоактивным пеплом и смеющимися «Искандерами». Именно этот спектакль, за которым, безусловно, следят из-за границы, должен продемонстрировать отмороженность.
Итак, начинается тонкая игра, цель которой для Кремля – успеть окуклиться до полного краха экономики, сделать ее максимально автономной, снижая давление на нее с помощью ядерного шантажа, а для Запада – загнать рогатинами медведя в свое логово, но осторожно, чтобы он никого не подрал. Там медведь и будет тихо подыхать, и эта агония может длится достаточно долго для того, чтобы Путин умер в своей постели, в атмосфере истинного или показного обожания, попивая хороший французский коньяк, который так любил покойный Ким Чен Ир.
Как ни странно, некоторую надежду на иной исход дает как раз вороватость российского режима. У Запада есть беспрецедентно эффективные рычаги давления на практически всю правящую российскую верхушку – ведь свои награбленные капиталы она хранит именно на Западе, в движимой или недвижимой форме, и дети множества высших чиновников живут там же, что открывает широкий простор для вербовки. По идее, российская элита должна уже наполовину состоять из американских шпионов. На самом деле, США времен Обамы слишком легкомысленно относились к России и вряд ли всерьез занимались набором агентуры. Но занимаются уже второй год, в этом можно не сомневаться. Сценарий дворцового переворота нельзя сбрасывать со счетов. Подозреваю, что вскоре мы увидим первую крупную чистку Кремля и прилегающего пространства от неблагонадежных. Путин окружит себя лишь самыми верными людьми, но будет обоснованно бояться, что и они рано или поздно предадут.
Подчас мне кажется, что судьба России была решена еще в самом начале первого срока Путина или даже раньше, когда Ельцин решил поставить его смотрящим за наворованным. Другой человек еще мог бы изменить курс, но не Путин — алчный, бесчувственный, видящий в стране исключительно кормушку для правильных пацанов. Ему казалось, что воровать можно бесконечно и безнаказанно, но исторические процессы сметали и гораздо более сильных личностей, чем этот «надменный временщик и подлый, и коварный» (согласитесь, как про него писано). И сейчас этими процессами можно лишь немного маневрировать, пытаясь избежать катастрофы. Поэтому утешительных прогнозов у меня нет. Зато есть совет тем, с кого я начал эту статью: мотайте оттуда. Границы закроют вряд ли, а вот имущество при бегстве у вас скоро начнут отбирать. В попытках противостоять превращению России в Северную Корею нет гордости. Уж лучше выжить.
Автор Аркадий Мазин.
